Комиссия «Традиционные формы культурной деятельности и современный мир» ⇒ Общая стенограмма заседаний 2013-2014гг Круглого стола комиссии «Традиционные формы культурной деятельности и современный мир» ⇒ НАЗАД К СТАНИСЛАВСКОМУ
М. Б. Борисов НАЗАД К СТАНИСЛАВСКОМУЯ, Борисов Михаил Борисович, заведующий кафедрой режиссуры театрального института имени Бориса Щукина и заведующий кафедрой эстрадного искусства ГИТИСа.
Так сложилась судьба, что мне приходится возглавлять и там, и там разные по жанру направления театрального образования.
Я могу присоединиться к коллегам относительно их суждений о сокращении «шагреневой кожи» актерского образования и добавить к ним свои соображения о государственной тенденции, направленной к этой цели.
Первый аспект этой тенденции. Я говорил и писал об этом лет 10 назад, во времена разгула игорного бизнеса в стране, когда в одной Москве было более 50-ти казино. Я обращал внимание на то, что во всех крупных областных центрах, городах Российской Федерации остались не поделенными, не захваченными объекты недвижимости, связанные с культурой, поэтому они станут в ближайшее время объектами агрессии и нападения со стороны криминальных и государственных структур, что, собственно, сейчас и происходит. Это касается театров, творческих домов, отделений СТД, расположенных в престижных частях городов РФ. Как всегда концентрированно и особенно остро это происходит в Москве. Вспомните, как был подожжен и захвачен Дом актера на Тверской, где сейчас размещается модный бутик с издевательским названием «Галерея Актер». Переехавший в Калошин переулок, Дом Актера вновь стал объектом агрессии, только теперь со стороны Росохранкультуры, с протестными собраниями, с призывами запирания дверей, ночными дежурствами актеров, еще при Маргарите Александровне Эскиной, ну и так далее. То же самое сейчас происходит в отношении престижных театральных школ, или например, института искусствознания, который посетили представители министерства культуры и не найдя всех сотрудников на местах, были удивлены таким положением дел. Не понимая специфики работы ведущих искусствоведов страны, они были возмущены их отсутствием на рабочем месте и, особенно, отсутствием чайников – раз чай не пьете, значит, не работаете, а раз не работаете, то и здание, недалеко от Тверской, тоже не нужно. Я не буду подробно на этом останавливаться, но сейчас ведущие театральные школы находятся в очень опасном положении в силу своего географического расположения. Это очень рискованно в наши дни – иметь здания в центре, такое, как институт имени Б.Щукина, которое торчит, как прыщ в центре Москвы и всех искушает. Здание постройки начала 30-х годов, и, как недавно выяснилось, у него совершенно отсутствует фундамент, который растворился в кислотных дождях и водах подземных. Что в таких случаях делают? Останавливают институт на капремонт, переселяют его куда-нибудь в Бирюлёво, в детский садик, потом законсервированное здание поджигают, и вот она уже стоит, новая гостиница на Арбате. И, если бы не героические усилия ректора института Народного артиста Евгения Князева, который, как Вольф Мессинг, прочитав будущее, кстати, будучи инженером по первому образованию, закачал в фундамент бетон, причем, не останавливая учебного процесса. А то где бы сейчас был институт, можно только догадываться. То же можно сказать о ГИТИСе, Щепкинском училище или чуть подальше расположенном ВГИКе.
Одним словом, сегодня необходимо принятие некого нормативного акта, связанного с тем, чтобы объекты театрального образования не могли быть захвачены и перепрофилированы в будущем.
Второй аспект. Сокращение времени на профилирующие предметы. Часы, отпущенные на мастерство актера и режиссера – сокращаются, вместо них добавляются нелепые предметы, что-то вроде ОБЖ. Можно подумать, что знание ОБЖ может обеспечить артисту существование на сцене по системе Станиславского. Перенасыщение программы обучения актеров и режиссеров предметами, формально необходимыми для получения высшего образования, приводит к сокращению занятий по мастерству, снижая профессиональный уровень подготовки. Необходимо нормативно разрешить сконцентрировать программу обучения на мастерстве, сценической речи, движенческих дисциплинах, вокале, танце, искусствоведческом комплексе предметов, освободив программу от всего лишнего.
Третий аспект – самофинансирование. Я не знаю, как и чем может зарабатывать театральный вуз. Учебные спектакли посещаются зрителями, но они не приносят доходов. Чем может заинтересовать театральное образование спонсоров типа ЛУКОЙЛа или Газпрома? Театральное образование - это планово-убыточное мероприятие, если говорить о сегодняшней экономической эффективности. Но если говорить о будущем страны, то эффективность его трудно недооценить. Беда в том, что компании, добывающие и продающие топливно-энергетические ресурсы, будущее страны вообще не интересует.
Может быть поэтому, огромное внимание к проблемам театрального образования, самого театра и околотеатральных проблем носит во многом отвлекающий характер. Обществу преподносятся эти вопросы так, как будто первой строкой у нас в бюджете стоит культура. Сколько там на всю культуру в бюджете приходится? На все, про все 4%? Я думаю, что если вообще культуру перестать финансировать, то бюджет этого даже не почувствует. Поэтому очевидно, что огромное внимание в средствах массовой информации к театральному образованию, существованию театров, их финансированию – это красная тряпка, которая отвлекает всех от насущных экономических проблем страны: роста чиновничьего аппарата, превышение нормированных расходов на всевозможные проекты, размывания и распиливания бюджета.
Четвертый аспект – подготовка педагогических кадров. Слава богу, с этого года в театральных школах восстановили ассистентуру – стажировку. Это очень верно, потому что не каждый кандидат в педагоги готов учиться в аспирантуре и защитить кандидатскую диссертацию. Нужна просто педагогическая практика, без обязательного научного осмысления результатов работы. Научное обобщение – это удел избранных. Вахтангов не вел целенаправленной научной работы, а преподавал систему Станиславского лучше, чем Станиславский (по признанию самого Станиславского). Поэтому подготовка педагогических кадров, конечно, необходима в простой и естественной форме.
Теперь о тенденции в характере самого театрального образования. Сегодня меняются приоритеты. Как ни странно, то, что мы делаем на кафедре эстрады в ГИТИСе, представляется студентам и абитуриентам, поступающим на наш факультет, самым актуальным театральным образованием. Все они сегодня хотят петь, танцевать и иметь навык драматического артиста. То есть, быть хорошо подготовленными «троеборцами», имеющими, так сказать, букет навыков в этих трех дисциплинах. Это необходимого им для того, чтобы полноценно участвовать в музыкальных проектах, быть готовыми выступать на телевидении и работать в театре, который, увы, сегодня пляшет и поет, неуклюже пытаясь развлекать зрителя, не будучи в состоянии оставаться в эпицентре социальных проблем страны. Театр отошел в тень. Если он был властителем дум в 80-х, и вначале 90-х, я не говорю про оттепель 50-х, то теперь его роль скромнее и проще. Тогда в театральную программку всматривались, как в таинственную книгу будущего, а сегодня в нее заглядывают, как в ресторанное меню.
Если говорить об уровне культуры театрального образовательного процесса, то сегодня к нам идет волна молодых людей времен развала средней школы. И если раньше на коллоквиумах, которые мы проводили, случались ситуации, когда мы спрашивали что-то у абитуриента, и он отвечал то, что потом можно было рассказывать в качестве анекдота, то теперь ситуация усугубилась. Если раньше на вопрос: «Как погиб Пушкин?» один из абитуриентов ответил - «На дуэли». Далее дополнительный вопрос: «А кто его убил?» - «Как кто, Ленский…». И тогда мы смеялись. Сегодня, уже не смешно. Прошлым летом я столкнулся с новой тенденцией, когда абитуриенты на вопрос: «Какие произведения Чехова, Толстого, Гоголя вы читали?», он отвечали: «Никакие». И возникает проблема: а что делать? Музыкальные, танцующие, поющие, способные, подающие надежды в области исполнительского искусства и абсолютно необразованные! Что делать? «Нет, не читал», и больше разговаривать не о чем. То есть, надо ставить двойку, и оставаться без тщательно отобранных абитуриентов, или … Этим летом одна девочка из Казани пытаясь ответить на вопрос «Назовите хотя бы какой-нибудь роман Толстого», сказала «Двенадцать стульев». То есть, нулевая отметка пройдена, мы углубляемся на минусовые горизонты. Как я вышел из этого положения? Я их всех собирал и говорю: «Хорошо, вы жертвы средней школы. Я вам даю первый год на то, чтобы вы наверстали упущенное. И если через год, когда я приду на экзамен по истории русского театра, истории русской и зарубежной литературы, я увижу ту же картину, мы простимся сразу, и без разговоров. Используйте шанс!».
Теперь буквально несколько слов об изменении статуса театрального образования в обществе. Мы сегодня находимся в ситуации, когда случайные молодые люди в театр не идут. Земля Русская по-прежнему рождает необходимое количество талантов. То есть талантливых меньше не стало, но толпа абитуриентов, которой были запружена улица Вахтангова, осталась в далеком прошлом, впрочем, как и само название улицы. Я вообще не понимаю, чем Вахтангов навредил Московскому Правительству, и почему переименовали улицу Вахтангова в Большой Николопесковский переулок при наличии Малого Николопесковского и Среднего. Теперь там, на Арбате Бермудский треугольник, люди подолгу ходят и спрашивают: «Это Николопесковский переулок какой? Малый, Средний или Большой? » Идут по кругу. Вот так и нас водят по кругу с театральным образованием. Совершенно очевидно, что необходимости в артистах сегодня нет. Явное перепроизводство. Во многом потому, что артистов стали выпускать ВУЗы, до этого их не выпускавшие. Например, МГУ!? Однако, если раньше у нас был план набора, и не было плана выпуска, то теперь ректора ругают в Министерстве за каждого отчисленного по профнепригодности студента, грозясь сократить количество бюджетных мест на следующий год. Налицо непонимание принципов театрального образования. Мы принимаем студентов за их природные данные, а отчисляем за нежелание или невозможность их реализовать. А если нерадивого студента нельзя будет отчислить, и он еще будет об этом знать, то его работоспособность упадет еще ниже. Напоминаю, что я говорю о нерадивых студентах, чью нерадивость при наборе выявить трудно. При наборе все мобилизованы. И отчислить нельзя, и выпустить посредственно обученного артиста - никому не нужно, их и так, пруд пруди. Вот вам еще один искусственно замкнутый круг.
О режиссерском образовании. Актерское образование еще можно получить в Европе и Америке, а вот режиссерское практически невозможно. Не учат нигде, потому что считают, что этому нельзя учить. Просто маститый режиссер берет 2-3-х ассистентов, они с ним выпускают несколько спектаклей, а потом, когда они почувствуют силу и уверенность в себе, начинают сами что-то ставить. Вот и все образование. У нас на кафедре режиссуры театрального института имени Б.Щукина преподавание идет по методике, разработанной Б.Е.Захавой, учеником Е.Б.Вахтангова, проверенной 52-ух летним опытом обучения и воспитания режиссеров. Хочу сказать, что то, чем мы владеем, гораздо дороже, чем природные ресурсы – нефть и газ – я имею в виду методику обучения актеров и режиссеров. Странно, но она до сих пор абсолютно свободна для экспорта. Если вы везете через границу какой-нибудь драгоценный камень, вас могут остановить, реквизировать или заставить заплатить пошлину. Наша театральная система образования безжалостно вывозится за границу абсолютно безвозмездно. Мы еще 25 лет назад на Ученом совете училища Щукина поднимали вопрос о лицензировании нашей системы, о том, чтобы ее нельзя было просто так взять и преподавать. Но вопрос интеллектуального права вы сами знаете, в каком находится состоянии. Как доказать, что лицензирование образовательных методик есть насущная необходимость? Не знаю!
Более того, у нас в России возникла своеобразная «Пятая колонна» режиссеров, ратующих за уничтожение режиссерского образования. С территории Винзавода звучат такие реляции, что театральное образование вообще не нужно, а режиссерское, и вовсе, мешает развитию яркой индивидуальности. В Интернет-трансляции это заявляли и Кирилл Серебренников, и Владимир Епифанцев – выпускник курса П.Н. Фоменко режиссерского факультета ГИТИСа, а Анатолий Миронович Смелянский при этом присутствовал. Короче говоря, проповедуется такое образование режиссера: надо посидеть на репетициях у этого, послушать того, посмотреть спектакль там, и запись спектакля тут, да и иди, ставь себе на здоровье. Странно, ведь все вышеперечисленные мною люди - талантливы, образованы, и не могут не помнить, что мы уже сбрасывали все завоевания культуры предыдущей эпохи с «Корабля Истории» в 20 годы прошлого века, и чем это всё закончилось: «Назад, к Островскому!». Как бы, не пришлось через несколько лет, проситься: «Назад, к Станиславскому!». Несколько дней назад в кассе нашего учебного театра видел такую сцену: девушка хочет купить билеты на спектакль по чеховским одноактным пьесам «Медведь» и «Предложение». Кассир ей рекомендует, говорит, дескать, очень симпатичный спектакль, а девушка подозрительно переспрашивает: «Скажите, а не осовременено?». Допрыгались, господа необученные новаторы.
Поэтому если было бы возможно лицензировать наши образовательные системы, чтобы их не растащили по всему свету, и оградить их от доморощенных новаторов, была бы польза для отечественной театральной культуры.
(ВСЕ ТЕКСТЫ ПРЕДСТАВЛЕНЫ В АВТОРСКИХ ВАРИАНТАХ.)
|